Илье Малинину обязательно нужно иметь возможность в любой момент вытащить дополнительный козырь из рукава. Такого мнения придерживается Рафаэль Арутюнян, консультирующий двукратного чемпиона мира на протяжении последних лет. Именно поэтому он видит логику в том, что тот не стал делать в короткой программе четверной аксель.
В интервью RT известный тренер также рассказал, с чем была связана единственная ошибка 20-летнего американца в Бостоне, подтвердил, что планирует начать работу с Софьей Самоделкиной на постоянной основе, и выказал уверенность в том, что ученица сумеет вернуть в свой арсенал элементы ультра-си.— Признайтесь, сильно переживали за Малинина в Бостоне?
— Переживал, конечно, но при этом понимал, что он стоит выше соперников. Что есть определённый запасик. Если у девочек первой могла оказаться любая спортсменка из пяти или шести, а сами соревнования в каком-то смысле выглядели рулеткой, то у Ильи был определённый гандикап, оставлявший ему право на ошибку. Это касается и его физических кондиций, и технической оснащённости, и уверенности в себе. На льду всё может произойти, конечно, но я люблю, когда спортсмен так укомплектован. Когда у него есть запас прочности.
— Расстроило, что Илья не сумел выполнить один из задуманных четверных прыжков?
— Дело в том, что по ходу сезона у Малинина была некоторая проблема с риттбергером. Этот прыжок не очень хорошо получался, пару раз Илья его сорвал в соревновательных прокатах. Поэтому для меня было важно, чтобы в Бостоне он справился с этим элементом. Мы много обсуждали это с тренерами Ильи, его родителями Таней и Романом. Они очень серьёзно подходили к вопросам техники, поскольку задача стояла сделать не только риттбергер, но и все остальные четверные. Вы же, наверное, и сами обратили внимание: после того, как Илья четвёртым прыжком приземлил и выехал риттбергер, он даже кулаком потряс.
— И сразу ушла концентрация?
— Вполне возможно. Он как бы выдохнул, внутренне отпустил себя. А следом шёл лутц, который и получился двойным. Но даже при этом есть один очень большой плюс. Малинин в этом сезоне стал первым фигуристом, кто сделал на соревнованиях абсолютно все четверные, включая аксель. Это, на мой взгляд, большое достижение.
— Если четверной аксель получается в этом сезоне настолько стабильно, почему вы не стали включать этот прыжок в короткую программу?
— Мне кажется, этот вопрос было бы правильно задать прежде всего основным тренерам Ильи — маме и папе. Это их территория. Я всё-таки выступаю в данный момент в роли консультанта.
— Но наверняка ведь Татьяна с Романом с вами советовались?
— Они всегда советуются по поводу тех или иных технических вопросов, но конкретно этот мы с ними не обсуждали. А сам я не привык проявлять инициативу, если меня не спрашивают.
— Спрошу иначе: с вашей точки зрения, имеет смысл усложнять короткую программу за счёт акселя?
— В данном случае — нет. На Олимпиаде — не знаю. Как говорят армяне, будем посмотреть.
— В связи с чем, на ваш взгляд, на Олимпиаде может возникнуть необходимость прыгать четверной аксель в короткой программе?
— Это неплохая возможность чуть-чуть добавить баллов, если вдруг это понадобится. Пока я такой необходимости не вижу, всё идет так, как запланировано, но за год много чего может измениться, в том числе — конкуренция. Нам же надо стараться всё время быть впереди и иметь возможность в любой момент вытащить из рукава какой-то козырь. Считаю, это правильная тактика. Кстати, мне очень понравился в Бостоне Михаил Шайдоров. Он мне всегда импонировал натуральностью катания. Даже когда ещё не демонстрировал столь высокую сложность, была видна динамика. У него вообще конституция прыгуна, я бы сказал.
— Не настораживает, что за год до Олимпиады Илья два раза подряд выиграл чемпионат мира и стал фактически непобедимым?
— У меня уже был такой опыт — с Нэйтаном Ченом. Я знаю, как с этим работать.
— Тем не менее вы сами признавались, что радовались, когда Чен проиграл в олимпийском сезоне первый же старт — этап Гран-при в США. Потому что поражение помогло сбросить определённый психологический груз.
— Да, но есть разница. Нэйтан, в отличие от Ильи, не проигрывал четыре года, начиная с произвольной программы на Олимпийских играх в Пхёнчхане. Здесь совершенно иная ситуация. Два года — это очень короткий срок. Поэтому я и не сравниваю. И, поверьте, я знаю, о чём говорю.
— Поэтому, полагаю, Малинин так высоко ценит ваше участие в своей подготовке.
— Мне было приятно, когда он попросил пойти вместе с ним в зону Kiss and Cry. По ходу короткой программы я стоял не у самого борта, а немного сзади, и когда Илья вышел, он взял меня за руку, и спросил по-русски: «Ты можешь пойти со мной?»
— Знаю, что в Бостоне присутствовал и Нэйтан Чен. Его обратно на лёд не тянет?
— Не думаю. Правда, мы виделись только мельком. Чена постоянно терзали какими-то публичными мероприятиями, автограф-сессиями. Мне он написал, что сразу после соревнований уезжает, так что даже не знаю, сумеем ли пообщаться.
— Не могу не спросить о Софье Самоделкиной, для которой нынешний сезон — дебютный. Вас сильно расстроило, что её так прижали оценками?
— Меня расстроило, что она сорвала последний каскад. Могу объяснить, почему это произошло.
— Почему же?
— На всех предыдущих соревнованиях ей «даунгрейдили» (понижали. — RT) этот каскад из-за неправильного ребра на лутце. Я ей всё время говорил: не обращай на это внимания. В середине сезона невозможно исправить технические огрехи, которые до этого спортсмен нарабатывал в течение нескольких лет, а у Самоделкиной на лутце всегда было неясное ребро. Мы договаривались заняться этим после того, как сезон будет закончен, но в Бостоне Софа меня не послушала, стала пытаться исправить ребро по ходу соревнований.
Когда пошла в произвольной программе на последний прыжок, я по заходу увидел, что она сейчас будет пытаться сделать лутц с правильного ребра, не имея достаточного навыка. В соревнованиях ведь всегда все старые ошибки вылезают автоматически, поэтому, собственно, каскад и получился сорванным. И это вылилось в потерю минимум восьми баллов. Не случись этой ошибки, Софа могла быть совсем близко к десятке, что для дебюта было бы неплохо.
— Самоделкина написала у себя в соцсетях, что переезжает в Калифорнию, чтобы иметь возможность постоянно у вас тренироваться. Это правда?
— Зависит от того, сможет ли казахстанская федерация фигурного катания обеспечить ей эту возможность. Я со своей стороны дал добро на такую работу.
— Иначе говоря, Софа сумела убедить вас в том, что заслуживает внимания?
— Да, абсолютно. По работе на льду у меня нет к ней ни единой претензии. Есть некоторые чисто психологические пунктики, над которыми мы тоже работаем. Это касается того, как вести себя в тех или иных ситуациях, как разговаривать, как реагировать на те или иные вещи, как отдыхать...
— Насколько реальной вы считаете перспективу усложнить техническое наполнение программ своей подопечной?
— На 100%. Если Самоделкина с нынешними физическими кондициями справляется со всеми прыжками, представляете, на что она будет способна, когда кондиция улучшится? А она должна улучшиться, потому что, во-первых, мы продолжаем работать в этом направлении, а во-вторых, у нас нет другого пути. Собственно говоря, физическая кондиция — это единственное, что мне от Самоделкиной нужно.
— И вы сразу возьмётесь за восстановление четверных прыжков?
— Как и тройного акселя. С такой девочкой это абсолютно решаемая задача, не запредельная.
— Как долго вы планируете отдыхать после окончания сезона?
— Не планируем вообще. Я довольно долго отдыхал после Олимпийских игр в Пекине, но это было просто необходимо после многих лет безостановочной работы. Сейчас же вернулся к своей прежней установке: как только закончился очередной сезон, на следующий день начинается новый.
Свежие комментарии