Во время пандемии коронавируса возникала мысль уехать в один из американских университетов по примеру коллег соотечественниц, но пришлось передумать из-за преданности тренеру Александру Виноградову. Об этом в интервью RT рассказала вице-чемпионка мира среди юниоров по прыжкам в воду Елизавета Кузина.
По её словам, ближайшая совместная цель — усложнить винтовой прыжок в два с половиной оборота. Спортсменка также рассказала, как пережила непопадание на Олимпиаду, объяснила, как влияет жёсткость трамплинов на отталкивание и поделилась секретами идеального входа в воду.Если бы не отстранение российских атлетов от международных стартов, 20-летняя Елизавета Кузина уже вполне могла бы входить в число сильнейших трамплинисток Европы. До прошлого сезона она прекрасно совмещала трёхметровый трамплин и вышку, причём в последней дисциплине по степени сложности прыжков не уступала пятикратной чемпионке страны Юлии Тимошининой. Сейчас в послужном списке Кузиной четыре золота юниорских первенств, победы над двумя наиболее опытными и титулованными соотечественницами Марией Поляковой и Кристиной Ильиных, сложнейшая программа и огромное желание стать сильнее.
— Вы были очень близки к тому, чтобы поехать на Игры в Токио, мечтали об этом, но в итоге оказались в запасе. Это была очень трагичная история?
— Да, пережила я её очень тяжело. В том сезоне отобралась на Кубок мира, где надо было завоевать олимпийскую лицензию, поехала в Японию. Во мне все были уверены, потому что на всех соревнованиях я прыгала достаточно стабильно. Поэтому, мне кажется, у нашего главного тренера Светланы Моисеевой не было сомнений на мой счёт. Но случилось так, что один из прыжков я сделала на 1,0 балла. Притом, что за день до соревнований выполнила его десять раз из десяти.
— А что случилось? Проскочили доску?
— Да. Немножко ушла плечами вперёд, и открылась, как говорится, на всю спину. В тот момент, честно говоря, мне вообще хотелось закончить сезон. Но шанс попасть на Игры ещё оставался. Светлана Борисовна сказала: кто выиграет чемпионат России, тот и поедет в Токио. Но на чемпионате России прыжок снова не получился. Вот и вышло, что я осталась запасной. Меня даже повезли на заключительный предолимпийский сбор в Японию, но потом вся команда проследовала из Канадзавы в Токио, а меня отправили домой.
— Плакали много?
— Да. Нужно было готовиться к Спартакиаде, а я вообще не хотела на тренировки приходить, что-то делать. Не слышала тренера — все мысли были только о том, что я не попала на Олимпиаду. Тяжело было.
— Но всё же справились?
— После Спартакиады у нас был отдых, полтора месяца. И за это время я как-то пришла к тому, что это же не последняя Олимпиада? Ну да, не повезло, не попала в команду, но, может быть, это сделает меня сильнее?
— Сделало?
— Сейчас точно могу сказать, что да. Я стала намного увереннее в себе. Опытнее. Этот период перед Олимпиадой в Токио, несмотря на то, что реально оказался очень болезненным, много мне дал. Когда я впервые оказалась рядом со сборной, помню, смотрела на старших девочек, на ту же Кристину Ильиных, Машу Полякову, и поначалу думала, что никогда не смогу с ними соревноваться. Как-то они очень сильно на меня давили в психологическом плане.
— Когда поняли, что можете быть с ними на равных?
— Когда мы вышли после карантина. Помню, летом 2020 года у нас был самый обычный старт на Играх Татарстана в Казани, и я впервые выиграла у Маши. У меня тогда прямо что-то щёлкнуло в голове: ага, я всё-таки могу соревноваться!
— Знаю, что ещё одной вашей мечтой было уехать на учёбу в один из американских университетов и уже там продолжать тренировки, как до вас это делали Юлия Пахалина, Анастасия Позднякова, та же Полякова. Всё разбилось о пандемию и изоляцию?
— Вот, как раз на карантине я думала: наверное, мне стоит больше заниматься английским. И, скорее всего, да, пойти по стопам Насти и Маши.
— Почему передумали?
— Что-то во мне перемкнуло. Я стала постоянно думать о том, что не могу решиться на этот шаг. Что меня, как спортсменку, целиком и полностью сделал мой тренер Александр Виноградов. Он ведь не просто тренировал меня в бассейне, но и поддерживал во всех жизненных ситуациях. Плюс мне казалось, что тренер очень расстроится, если узнает о моих намерениях. Поэтому в разговорах с ним я какое-то время вообще эту тему не поднимала. Потом, правда, тренер всё-таки узнал, что я подумываю о переезде — прочитал об этом в какой-то газете.
— Действительно сильно расстроился?
— Александр Николаевич старался никак не проявлять огорчения, но к тому моменту я уже всё для себя решила. Поэтому сразу сказала тренеру: мол, не переживайте, это так, мысли вслух были, ничего серьёзного. Да и как я могла уехать, зная, что у нас ещё не достигнута совместная цель?
— Почему вы выбрали основной специализацией трамплин, а не вышку?
— Мне всегда больше нравился этот снаряд. На вышке более высок риск получить травму, а у меня имеется проблема с плечом. Хотя Александр Николаевич всегда говорил: если ты — прыгун в воду, то должен уметь прыгать и с метра, и с «трёшки», и с вышки.
— Сразу видно человека старой прыжковой закваски.
— Ну, да. Поэтому у меня была собрана вся произвольная программа с «десятки». По сложности она была точно такой, как сейчас у Юли Тимошининой (четырёхкратная чемпионка Европы, вице-чемпионка мира — RT). Три с половиной оборота назад я делала, три оборота со стойки на руках. Даже на чемпионате России-2019 в личных соревнованиях с вышки третьей была. Ещё одну бронзу на «десятке» там же завоевала в паре с Игорем Мялиным. Хотя в целом прыгала с вышки средненько, не могла составить конкуренцию той же Юле. Сейчас же залезаю так высоко только в тех случаях, когда надо психологически разгрузиться, отдохнуть от трамплина.
— Планы по усложнению прыжков, вы с тренером обговариваете? Или ваша нынешняя программа на трамплине — это тот самый набор, который будет в арсенале, что называется, до конца карьеры?
— У нас в планах усложнить винтовой прыжок. Сделать два с половиной оборота не с одним, а с двумя винтами. Хочется уже в этом году на каких-нибудь не особо важных соревнованиях эту комбинацию попробовать. Во всяком случае, буду стараться это сделать.
— В прыжках в воду все разговоры так или иначе крутятся вокруг китайцев. В чём они лучше непосредственно на трёхметровом трамплине.
— Это прежде всего входы. Совершенно бесподобные входы в воду.
— А лично вы способны поставить вход так, чтобы он выглядел, как китайский? Или это недостижимая цель?
— Не сказала бы, что это нельзя повторить — у меня бывают такие попытки. Да и тренер всегда твердит, что я потенциально способна набирать очень большую сумму баллов. Иначе говоря, он видит по моим тренировочным попыткам то, что я умею делать прыжки, и на 8,5 баллов, и на 9,0. Просто пока они, так скажем, не слишком частые. Но навык понемногу нарабатывается.
— Для большинства зрителей, не связанных с прыжками в воду, вход в воду без брызг — это нечто из области абсолютных загадок. Долетел человек до воды, чпок — и его нет. Могли бы объяснить простыми словами, за счёт чего достигается этот самый идеальный вход?
— Какого-то универсального рецепта здесь нет, у всех по-разному получается. Это и кисти, и локти, и плечи, и резкость, с которой человек «втыкает» руки в воду.
Как-то я выступала на всероссийских соревнованиях, в Бузулуке, на одном из прыжков получилось поставить руки так, что на входе я просто пропала. Идеальный прыжок вышел во всех отношениях. Но чаще случается так, что ставлю руки слишком плавно, и из-за этого полностью погасить брызги не удаётся. Приходится постоянно над этим работать, делать множество подготовительных упражнений — с гантелями, с резиной.
Подводная часть тоже у всех тоже разная. Кто-то сразу разводит руки в стороны, кто-то идёт до самого дна и только там уходит в кувырок.
— Когда уже погрузился в воду, по ощущениям понимаешь, погасил вход, или нет?
— С опытом начинаешь всё это чувствовать.
— Пересматриваете после соревнований, как прыгали?
— Всегда. Причём в обязательном порядке смотрю как хорошие выступления, так и плохие.
— У олимпийского чемпиона Лондона Ильи Захарова в своё время были очень серьёзные проблемы с наскоком. В детстве его учили делать классический наскок, и переучиться в зрелом возрасте на более современный, с двойной подпрыжкой, он толком так и не сумел. Для вас наскок не составляет проблем?
— Это моя самая главная головная боль, как у любого трамплиниста, думаю. На соревнованиях, когда начинается предстартовый мандраж, бывают такие недоскоки, нереальные просто. Если правильно наскочить на доску не получается, приходится вытаскивать прыжки, что называется, на зубах. В основном над наскоком и над входами мы с тренером и работаем.
— Во всех городах доски разные. И далеко не везде качественные.
— О, да! Это реальная проблема, кстати. Например, на нашей постоянной базе «Озеро Круглое» доски достаточно жёсткие. Когда их только поставили, очень трудно толкаться было. Только привыкла к этому, как мы уехали в Саратов на кубок Евразийских стран. А там очень мягкие доски, которые приходилось максимально сильно продавливать, чтобы хорошо оттолкнуться. Я запаниковала даже. Но потом обратила внимание на то, что не только у меня не получается, но и у нашего сильного трамплиниста Никиты Шлейхера. На второй день мы к этим доскам уже более или менее приспособились.
— Существует точка зрения, что трамплинистам нужно иметь достаточно массивное телосложение, чтобы сильнее продавливать снаряд и, соответственно, вылетать на большую высоту. Вы достаточно изящны. Это не осложняет задачу?
— Я как бы и не худенькая, но и не большая. Но задачи поправиться у нас точно не стоит. Я вообще слежу за весом достаточно тщательно. В плане наскока и отталкивания действительно становится легче прыгать, когда вес больше. Но переворачиваться в воздухе становится очень тяжело. Особенно когда речь идёт о сложных прыжках. Поэтому максимум, что я могу в плане веса себе позволить — поправиться на килограмм, не больше.
— Где вы черпаете мотивацию? Особенно сейчас, когда ничего не ясно. Мне кажется, когда нет ярко выраженной цели в конкретном сезоне, заставлять себя тренироваться становится достаточно сложно.
— Мне нравится прыгать, нравится тренироваться, у меня есть цель, которая не зависит от количества соревнований в текущем сезоне. И я к этой цели движусь.
— А если для достижения цели потребуется гораздо больше времени, чем это представляется сейчас?
— Ну и что? Раньше мне казалось, что есть определённый промежуток времени, где-то от 20 до 25, когда спортсмен способен быть в хорошей форме. И потом как бы всё, результаты идут на спад. А сейчас у меня перед глазами масса примеров, когда люди более чем успешно прыгают и в более старшем возрасте. У нас в стране это и Надя Бажина, которая выиграла свой последний чемпионат Европы и две медали чемпионата мира в 30 лет, и Кристина Ильиных. Я поставила перед собой задачу с каждым сезоном становиться лучше. Повышать качество прыжков. Для меня это сейчас самое важное. И главное — это получается.
Свежие комментарии