Российские бойцы в зоне СВО успешно применяют FPV-дроны «Джокер», оснащённые гибернаторами. Об этом в интервью RT сообщил генеральный директор Центра комплексных беспилотных решений (ЦКБР), научный руководитель лаборатории МФТИ Дмитрий Кузякин. Гибернатор — это устройство, погружающее воздушный камикадзе в «спячку» и позволяющее расчёту мгновенно активировать его при появлении противника.
Изделие помогает расчётам ударных БПЛА организовывать засады и неожиданно атаковать противника. По мнению Кузякина, FPV-дроны кардинально изменили современный театр военных действий и превратились в решающий фактор на поле боя.— ЦКБР одним из первых начал поставлять FPV-дроны для ВС РФ. Как изменился театр военных действий (ТВД) под влиянием этих беспилотников за более чем три года СВО?
— Мало кто знает, что первое массовое боевое применение FPV-дронов состоялось 10 марта 2022 года. Это сделали наши бойцы из ССО (силы специальных операций). Дебютировал тогда полноценный комплекс боевой FPV-системы с первой версией дронов «Джокер», который наши конструкторы создавали совместно с военными.
Работа ЦКБР с Минобороны по направлению этих боевых систем стартовала ещё в 2021 году. Таким образом, пионером в освоении военных FPV-технологий была именно Россия, а не Украина, как считают многие.
FPV — это ключевая технология так называемой третьей лиги беспилотников (первая лига — ракеты и спутники, вторая — крупногабаритные БПЛА. — RT). Под этим понятием подразумеваются малоразмерные дроны, которые собираются из доступных на глобальном рынке комплектующих.
FPV-дроны кардинально поменяли театр военных действий. На участках фронта опытные расчёты создают пресловутые «киллзоны» на дистанциях до 10—15 км. Артиллерия, любая бронетехника, включая танки, и пехота обнаруживаются буквально за несколько минут и практически тут же поражаются.
Если говорить буквально, FPV-дроны способны устроить настоящий ад для всего живого. Они превратились в решающий фактор на поле боя, по крайней мере в тактической полосе.
Преодолеть оборону, которую держат опытные дроноводы, стало невероятно трудно. Тем более по-настоящему универсальных эффективных средств противодействия FPV по-прежнему не найдено. Чтобы избежать крупных потерь, лучше всего оперативно выследить и уничтожить дроноводов противника, но это сложная задача.
Мы считаем, что Россия стала мировым лидером в сегменте третьей технологической лиги и успешно внедряет новые сценарии боевого применения. Если проводить исторические аналогии, то FPV и сопутствующие технологии совершили революцию, которую по качественным изменениям можно сравнить с переходом от поршневых самолётов к реактивным или появлению огнестрельного оружия.
Сегодня остальные страны даже близко не представляют, какова та реальность, с которой мы сталкиваемся каждый день. Без преувеличения уровень стран НАТО в этом вопросе — едва ли не каменный век. Ни одна страна — член альянса не способна адекватно применять FPV-дроны или противостоять им.
Да, западный блок использует и продолжит внедрять украинский опыт. И, как только будет возможность, натовские государства выпишут себе лучших пилотов и технических специалистов противника. Однако повторение украинского опыта будет фрагментарным, его в принципе трудно тиражировать в рамках сложившихся отношений между армией и ВПК НАТО. У киевского режима нет институтов для достаточной систематизации опыта ведения боевых действий. Первопричина — в фактическом отсутствии государственности, слабой централизации управления войсками.
Противник систематизирует опыт преимущественно в отдельных бригадах и артелях по производству FPV-дронов.
— Какие изделия ЦКБР поставляет на фронт и над какими проектами он сейчас работает?
— ЦКБР продолжает совершенствовать свой флагманский продукт — линейку FPV-дронов «Джокер», которые получили высокие оценки бойцов за манёвренность, удобство и безопасность в эксплуатации, возможность нести солидную полезную нагрузку.
Сейчас на фронте успешно применяется десятидюймовая модель «Джокера» с «Драйвером» (устройством управления детонации. — RT) и гибернатором в четвёртой итерации.
Гибернатор — это устройство, погружающее дрон в «спячку» и позволяющее расчёту мгновенно активировать камикадзе при появлении противника. Гибернатор удобен для засадных действий и неожиданных атак. Мы разработали его ещё в 2023 году. Нынешняя версия имеет ряд отличий в конструкции и методике применения. Насколько нам известно, противник регулярно сетует на то, как наши дроноводы умело используют гибернаторы.
На сегодняшний день ЦКБР полностью завершил работу над изделием «Лодырь». Оно предназначено для имитации работы наземного оборудования расчёта FPV-дрона. С точки зрения ЦКБР, «Лодырь» существенно сокращает риски для наших «птичников» в случае, если противник будет вести на них охоту.
Схема применения изделия примерно следующая: несколько единиц разбрасываются на определённом расстоянии от места расположения расчёта. В результате средства радиоэлектронной разведки (РЭР) обнаруживают одинаковые источники излучения, и понять, какие из них ложные, нереально.
Необходимо пояснить, что для повышения безопасности дроноводов в российской армии сделано довольно много. Например, все расчёты в зоне СВО работают через так называемые выносы управления, а сами, как правило, находятся на удалении от них. «Лодыри» же, помимо самих расчётов, прикрывают и выносное оборудование. В этом плане «Лодырь» заметно осложнит поражение выноса.
Доказательством эффективности своей работы считаем санкции США, которые были введены в прошлом году. Мы шутим, что «реклама» ЦКБР теперь висит на сайте Белого дома (имеется в виду сообщение об очередном пакете рестрикций США. — RT).
Деятельность ЦКБР никогда не замыкалась на разработке и производстве полезных изделий. С самого начала СВО предприятие вовлечено в процесс систематизации боевого опыта и разработки новых сценариев применения FPV-решений, способных сберечь личный состав и нанести противнику серьёзный урон.
На текущем этапе ЦКБР разработал более 20 методик. Тема сценариев боевых действий по понятным причинам является закрытой. Однако в общих чертах я могу рассказать о некоторых из них — например, о применении FPV-расчётов для охраны протяжённых объектов и контроля воздушного пространства. Есть несколько подходов к этим задачам, мы работаем по всем из них.
Также мы разработали сценарий контртеррористической работы. В его рамках боевые FPV-системы относительно небольшого радиуса действия становятся оптимальным средством разведки и точечного поражения противника, засевшего в зданиях.
Не скрою, что сценарий контртеррористической работы появился не на пустом месте. Он был вдохновлён эффективной работой российских штурмовиков в Артёмовске. Ребята проводили зачистку зданий от противника не с нижних этажей, как это принято, а с верхних.
С помощью FPV-дронов наши воины крошили средства связи, укрепления, огневые точки ВСУ. Это вынуждало противника спускаться ниже, но и там по нему методично били камикадзе. Если же украинские боевики пытались покинуть дом, то у выхода их «тепло» встречала укреплённая позиция российских пехотинцев.
Сценарий, который разработал ЦКБР, можно назвать примерно так — работа FPV-расчётов в составе штурмовых порядков на коротких дистанциях в условиях городского боя. Тактика состоит в последовательном сокрушении обороны неприятеля. Также добавлю, что ещё одна сфера применения FPV-расчётов в составе штурмовых порядков — это зачистка населённых пунктов в горной местности, куда трудно подогнать военную технику.
Крайне широк и спектр гражданского применения FPV-дронов. Это охрана труднодоступных участков границы, разминирование, управляемый подрыв снежных масс на склонах гор для недопущения опасного схода лавин.
Особую актуальность имеет сапёрная работа. На освобождённых территориях осталось огромное количество домов и участков местности, которые необходимо тщательно обследовать и ликвидировать обнаруженные ВУ (взрывные устройства).
Чтобы это не делалось по старинке — вручную, ЦКБР разработал специальный FPV-дрон «Кокошник». Он помогает проводить осмотр и доставляет к ВУ накладной заряд. БПЛА предназначен для работы на дистанциях 400—500 м, а компактные размеры позволяют военнослужащему переносить его на поясе экипировки.
В контексте новых сценариев применения FPV-решений ЦКБР провёл успешные испытания «Дрона Судного дня», созданного на базе линейки «Джокеров». Этот беспилотный комплекс предназначен для проведения РХБЗ-разведки. Одна модификация БПЛА адаптирована под химразведку и несёт датчики отравляющих веществ, другая оснащена счётчиком Гейгера для фиксации степени радиоактивного заражения. Индикацию опасных веществ пилот «Дрона Судного дня» видит в своих VR-очках.
Конечно, для подобных задач можно использовать и иные беспилотные платформы, включая всем известные Mavic. Однако FPV-дрон хорош тем, что может преодолевать любые препятствия, зависать и делать замеры буквально в каждом углу. Кроме того, он прекрасно чувствует себя при полётах на сверхмалых высотах, помогая таким образом чётко определять зоны заражения, а не угадывать их сверху.
Часть наших сценариев адаптирована под перспективы сокращения количества войск на ЛБС (линии боевого соприкосновения). Речь идёт о возможном завершении горячей фазы СВО. Вернувшиеся с фронта «птичники» могут пополнить ряды силовых ведомств РФ и перейти на гражданку, где будет востребовано их профессиональное мастерство. Нам ни в коем случае нельзя терять этих людей с их бесценными компетенциями.
— Исходя из представленных вами сценариев, России всё равно потребуется много опытных кадров, в том числе инженерных, да и самих камикадзе тоже. Потянем ли мы такую гонку?
— По поводу количества малоразмерных БПЛА: вы наверняка встречали в сети множество эмоциональных комментариев на тему того, что дроны превратились в сущий кошмар для техники и пехоты на ЛБС.
Это действительно так. Ящик Пандоры открыт. И я скажу больше: количество FPV-дронов будет только возрастать. Думаю, через несколько лет мы придём к тому, что беспилотные разведчики и камикадзе будут у каждого взвода, а возможно, и у отдельного пехотинца. Навык управления и сборки дронов будет таким же стандартным требованием к бойцу, как и обращение с АК.
Учитывая эти тенденции и характер военных угроз, России крайне необходимо массово популяризировать сферу FPV-решений, вовлекать в неё школьников, молодёжь, обязательно устраивать ликбез солдатам срочной службы. В идеале у нас должен быть резерв из сотен тысяч человек, готовых защищать страну и умеющих обращаться с FPV-изделиями. Этот кадровый потенциал будет востребован как в армии, так и в промышленности.
На сегодняшний день такая задача на государственном уровне не стоит. Но, как я полагаю, ситуация будет меняться. Во-первых, больших ресурсов для обучения людей и развёртывания новых производственных мощностей не потребуется. Во-вторых, я вижу, насколько гибкой становится госполитика в сегменте FPV.
— Вы предположили, что довольно скоро армия придёт к тому, что FPV-дроны будут едва ли не у каждого пехотинца. Каким тогда вы видите будущий театр военных действий, смогут ли ВС наступать и обороняться, минимизируя участие пехоты?
— Скорее всего, изменится функционал самой пехоты. То есть одни и те же военнослужащие будут способны и применять дроны, и вести боевые действия непосредственно на земле, если это потребуется. По мере расширения применения малоразмерных БПЛА и их количества принцип ведения боевых действий кардинально изменится. Он уже сейчас изменился до неузнаваемости.
На мой взгляд, в ближайшем будущем главными боевыми единицами станут мобильные боевые FPV-комплексы. С их распространением подразделения регулярных армий враждующих стран будут вести фактически партизанскую войну на максималках. Линия боевого соприкосновения будет размазана вплоть до исчезновения. Правда, такой прогноз касается позиционных боевых действий, которые наблюдаются почти на всём протяжении нынешнего фронта.
— Есть ли технологии, которые позволят управлять дронами с безопасных дистанций?
— У нашей армии уже сейчас есть целый набор инструментов для удалённой работы с безопасной дистанции боевыми FPV-системами.
На поле боя появилось большое разнообразие решений по управлению дронами. Они позволяют преодолевать РЭБ и существенно повышают дальность боевой работы.
Свежие комментарии