Советская балерина, выступавшая в Северной Корее, теперь учит танцевать детей в Северной Африке. Инна Бушнак рассказала RT, как подружилась с семьёй Ясира Арафата, что вдохновляет её на хореографические постановки и почему Филипп Киркоров не спал в Тунисе до пяти утра.
— Инна, как вы попали в Тунис?
— Я познакомилась со своим мужем, когда была простой артисткой балетной группы Государственного академического белорусского народного хора имени Геннадия Цитовича.
Сама я родом из Минска. В 1987 году, когда мне было 19 лет, мы поехали на мои первые гастроли — и сразу в Северную Корею, в Пхеньян. Пожалуй, это была одна из самых запоминающихся поездок в моей жизни. Не только потому, что это очень необычная страна, но и потому, что именно в Северной Корее я встретила своего будущего супруга.Певец и композитор Лотфи Бушнак участвовал в том же фестивале в Пхеньяне, что и наш коллектив. Он меня увидел на сцене, влюбился с первого взгляда, и начал следить за моей творческой деятельностью. Приехал в Минск, потом в Италию, в Германию — в общем, бывал везде, где я выступала, занимая место в первом ряду. Я, конечно же, не позволяла ему никаких фривольностей, всё-таки у меня и возраст юный, и воспитание совсем другое, да и боялась, что обо мне другие артисты подумают. Один раз на гастролях нашей группы в Берлине после спектакля мы с ним гуляли по улице до пяти утра, был жуткий холод и после я заболела. Когда наш художественный руководитель Михаил Дриневский вызвал скорую, заглянул Лотфи попрощаться. Дриневский смотрит на меня и констатирует: «Где-то я его уже видел». А я лежу с температурой, говорю: «Я его не знаю!»
В общем, два года он так за мной ездил, я была неприступна, но в итоге он меня завоевал.
А через пять лет он позвал меня в Тунис. Я согласилась, потому что полюбила в ответ и хотела свою семью. Но официально поженились мы в 2002 году.
— Расскажите про вашего мужа, чем он занимается?
— Мой муж — посол доброй воли ООН. И он пользуется огромным уважением как эксперт не только в арабских странах, но и во всём мире. Например, ещё когда он только договаривался дать интервью Al Jazeera, оно уже было продано в несколько стран. То есть можно получить представление, насколько его мнением и мыслями дорожат.
Супруг в свои 70 лет поёт, гастролирует и пишет музыку. Также его песни исполняют молодые артисты. Надо отметить, что муж редко пел про любовь. Когда в мире столько проблем, через искусство можно многое донести до людей, попытаться изменить ситуацию к лучшему, призывая всех к миру. Я его в этом всячески поддерживаю.
— Какие отношения у вас сложились с семьёй мужа?
— Поначалу свекровь наотрез отказывалась меня принимать. Говорила: «Не хочу в семье иностранку, не хочу христианку». Но мой супруг поставил её перед фактом: я любовь его жизни и стану его женой. Я тогда ещё по-арабски не умела толком говорить. И когда муж уезжал на гастроли, я приходила к свекрови, мы готовили, убирались, гуляли вместе, а ночью я говорила, что всю жизнь спала с мамой и теперь хочу побыть с ней, пусть она мне животик почешет. Свекровь недоумевала, но живот исправно чесала. А потом я ей делала массаж головы гребешком, и засыпала она.
Перед смертью свекровь достала деньги, драгоценности, собиралась передавать их мне. На что я сказала: «Нана, то есть по-арабски «мама», милая, я очень тебя люблю, ничто тебя не заменит. Ты знаешь, что я никогда ни у кого не брала деньги, и у тебя в особенности». А она, плача, попросила у меня прощения: «Я же тебя не хотела. Но ты стала мне ближе всех». На её похоронах я сидела у её головы, и все её дети знали, что Нана любила меня больше всех.
Свекровь стала моим первым учителем арабского и моим ангелом-хранителем вдали от родины. Я пообещала назвать дочку её именем, Софией, и выполнила своё обещание.
— У вас один ребёнок?
— Долгое время я была уверена, что детей у меня не будет. Дело в том, что нас как государственный коллектив возили по многим советским республикам, в том числе мы были в Чернигове, Гомеле. В 1986 году я оказалась в 50 км от Чернобыля. Было очень тепло, я лежала на балконе, загорала и, помню, очень удивилась, почему все в каких-то скафандрах ходят. Авария на Чернобыльской АЭС сильно повлияла на моё здоровье, в особенности на способность иметь детей. Я обращалась ко многим врачам, даже во Францию ездила с мужем, но доктора были единодушны: полная дисфункция репродуктивной системы, бесплодие. Поэтому я многие годы не хотела расписываться с Лотфи: боялась, что без детей ни он, ни я не сможем быть счастливы.
Однако надежды я не теряла, и всем советую поступать так же. Однажды у мужа были гастроли в Палестине, я поехала с ним. Жили мы в резиденции президента Ясира Арафата, кстати, с его женой Сухой я дружила, мы общались, когда она переехала в Тунис. Пока муж работал, я проводила дни в Вифлееме, молилась у яслей Христа. Часами повторяла: «Свои материальные блага я отдаю нуждающимся, мне ничего не нужно, но у меня нет самого главного в жизни — ребёнка». И Господь смилостивился, в 2002 году я родила сына, а через три года на свет появилась наша дочь.
Сейчас сыну 23 года, он учится бизнесу, увлекается искусством. Дочери 19 лет, она собирается стать врачом, но в душе тоже артистка. Дети говорят на четырёх языках: английском, французском, арабском и, конечно, русском — тут спасибо русской школе, в которую они, хоть и не долго, но ходили. При этом дочь принимает активное участие в жизни русскоязычного сообщества в Тунисе. Сама я вхожу в Координационный совет российских соотечественников, дети — члены молодёжного крыла. Я считаю себя везучей и счастливой. Около меня замечательные боевые подруги, хорошая семья, мои ученицы и их родители — считай, это весь Тунис!
«Учу добрым словам»
— Как вы открыли балетную школу в Тунисе?
— Практически с первого дня после переезда, а это было в феврале 1993 года, я вела танцевальный кружок в Российском центре науки и культуры (РЦНК), сейчас он называется Русский дом в Тунисе. Чуть позже кружок превратился в балетную школу. Начинала с 27 учеников, но в какой-то момент их число перевалило за 300. Меня даже ругали, мол, пора остановить запись. Но я просто взяла дополнительных педагогов.
Как оказалось, в Тунисе все хотят обучаться русскому танцу, узнать больше о русской культуре. Если смотреть на состав моих групп, то наших соотечественниц — человек семь от силы, остальные из тунисских семей. Они могли бы исполнять танец живота, это у них в крови, но тянутся к классике, следуя за мной и моими жизненными принципами. Мы с ними разговариваем на французском и на арабском, я учу их добрым русским словам, например, «хорошо», «люблю», «здравствуйте», «до свидания», «спасибо».
Когда Русский дом закрылся на ремонт, я стала снимать помещение. Но зал там только один, и работать там могу, получается, лишь я одна, а не несколько педагогов, как раньше. Соответственно, и брать столько учеников, как прежде, я не могу, теперь их немногим больше сотни. И каждому надо уделить внимание, причём не только в части, касающейся танца или техники. Например, если у учениц-подростков какой-то трудный момент в жизни, их родители всегда могут мне позвонить — я приеду и поговорю с ребёнком в любое время дня и ночи.
Я предана своим «детям», а они мне. Например, некоторые ученицы из бедных семей идут на мои занятия пешком из центра города. Естественно, к таким семьям я не безразлична, их дети получают хореографическое образование бесплатно, и если есть возможность в дождь или в холод — всегда подвожу на машине. То же касается и концертов: платных мероприятий у меня нет, только благотворительные. Частной школы у меня также нет, о чём я не жалею. Ведь я смогла реализовать себя в своих творческих постановках.
— Расскажите подробнее про ваши авторские постановки. О чём они?
— Первый свой балет на музыку, написанную мужем, я поставила после пандемии коронавируса. Он был посвящён Анастасии Ширинской, дочери капитана одного из 33 кораблей Черноморской эскадры, покинувшей Россию в годы Гражданской войны. Она осталась в Тунисе и стала старейшиной русской общины, внесла огромный вклад в сохранение исторической памяти. Её судьба сильно повлияла на мою, особенно в первые годы после переезда, когда мне не хватало общения и самореализации. По второй профессии я портниха, поэтому начала шить облачения для местного батюшки. Благодаря примеру Ширинской я осознала, что добро можно творить везде, куда бы ни забросила тебя судьба, что трудности надо преодолевать, а не бежать туда, где легче.
Второй балет называется «Загра», в нём я старалась показать, что профессия танцовщицы в арабском мире, мягко говоря, не престижна, но люди могут добиться в танце очень многого, не гоняясь за популярностью и красотой.
В своих балетах я использую музыку мужа, но это не значит, что я ушла от Рахманинова, Чайковского, Хачатуряна. В моих жилах течёт славянская кровь, но 30 лет в Тунисе оказали своё влияние. Арабская культура стала мне также близка, поэтому базу классического танца я пытаюсь соединить с восточным стилем.
«Лучшее место на земле»
— С российским посольством сотрудничаете?
— Да, конечно. Ежегодно у нас отчётный балет, выступаем на благотворительных концертах, фестивалях, выставках. Неоднократно принимали участие в сборе средств в поддержку женщин и детей Палестины, в Красный Крест. Хочу поблагодарить посольство РФ и Русский дом в Тунисе за поддержку. Я гражданка Республики Беларусь, служу от всего сердца России, зная, что наши государства побратимы.
— А в Россию приезжаете часто?
— Сейчас я, в основном, в Россию и езжу, потому что мои родители уже умерли, никого в Белоруссии не осталось. Три года назад я победила в Международном конкурсе «Лидер народной дипломатии», приезжала на Всемирный конгресс соотечественников, проживающих за рубежом, участвовала во многих других мероприятиях как руководитель балетной академии.
— Что из жизни в Тунисе вам особенно запомнилось?
— За год до рождения Софии к нам приехал Филипп Киркоров. И ему настолько понравился Тунис, что его было не уложить спать до пяти утра. Мой муж уже падал с ног, я сама еле держалась, потому что каждый день новое испытание, новая программа, а он всё меня не отпускал. Они во всех смыслах спелись с Лотфи, Филипп обсуждал свои впечатления, мы болтали о всяком, как старые приятели. Моему мужу очень понравилась песня Киркорова «Ты, ты, ты», он попросил разрешения спеть её на арабском. Песня получилась необыкновенно красивой, с восточным колоритом.
Вообще мне в Тунисе всё нравится, это лучшее место на земле после России. Вы себе не представляете, как я люблю эти закаты и рассветы! И что особенно важно — в этом мире меня окружают лучшие люди.
Свежие комментарии